22 января 1904 года появился на свет первенец в дворянско-разночинской семье. Его родители назвали его Аркадием, в честь его деда по матери, который носил фамилию Сальков. Однако, даже несмотря на связь с предком, штабс-капитан Аркадий Сальков не желал обратить внимание на своего внука, рожденного от «простолюдина». Естественно, дед не мог предвидеть, что младший Аркадий сможет превзойти всех представителей трехсотлетнего рода Сальковых в воинских званиях, несмотря на то, что в этом роду военные звания не были самыми высокими. Это произошло очень быстро — в 17 лет Аркадий стал командиром полка. Сообщает сайт новостей Командир.
Почему Гайдар точно знал, что страну ждет война
В общем, у старшего поколения будет достаточно одного факта, чтобы определить фамилию этого Аркадия. Возможно, они могут перепутать его фамилию с литературным псевдонимом, например: «Кто же не знает, что Гайдар в 17 лет командовал полком?» Но молодежь, возможно, не знает об этом, так как уже около 20 лет прошло с тех пор, как произведения Гайдара присутствуют в школьной программе, но это скорее внеклассное чтение. Кроме того, важно отметить, что в 17 лет полком командовал не Гайдар, а Голиков.
Между прочим, такая уникальная военная карьера потомка дворян и разночинцев вполне объяснима. Семье Сальковых присуща служебная жилка. Но и семейство Голиковых не отстает в этом отношении. Прадед Аркадия, крепостной князей Голицыных Данила Голиков, сам познал на себе действие единственного социального лифта Российской империи. В 20 лет ему «забрили лоб». И всего через 25 лет он, отслужив полный срок, получил свободу и право владеть землей. Неудивительно, что Аркадий не представлял свою жизнь без военной службы.
Известно, что примерно год до своей смерти он написал о себе: «Мне исполнилось 36 лет. Из чего они складываются? 1. Рождение. 2. Воспитание. 3. Военная служба. 4. Писательство. Разделив 36 на 4, можно увидеть всю мою жизнь как на ладони».
Однако эта формула является как минимум неточной. А то и совсем ошибочной. Чтобы действительно увидеть жизнь Гайдара как на ладони, сначала следует учесть, что «воспитание» и «военная служба» нельзя разделять. Это был единый процесс — в армию он отправился в 14 лет. Об этом, кстати, сам писатель рассказывал своему будущему коллеге, а в то время еще пионервожатому Николаю Богданову: «Красная Армия, Красная Армия — родной дом, любимая семья. Взяла меня мальчишкой, вырастила, воспитала, образовала, сделала из меня человека…»
А потом в той же беседе Гайдар признаётся, что и «писанье» для него, по сути, недалеко ушло от «воеванья»:
«Мечтал остаться в армии на всю жизнь… Что же теперь — на покой? Э, нет. Мы всегда на действительной службе. Воспитывать новых бойцов — вот наш командирский долг. С самой юности, с самого раннего детства — вот наша цель, вожатый! Не боевые уставы им вдалбливать, а боевые книжки для них писать, что, пожалуй, и поважней…»
В гербе дворянского рода Сальковых изображены червлёный меч и золотая книга. Но находятся они на разных полях, разделённые чертой. В жизни сына Натальи Сальковой и Петра Голикова меч и книга оказались нераздельными. Многие именно в этом и видят секрет популярности Гайдара. Дескать, в СССР 1930-х годов, пронизанном романтикой военной формы, иначе и быть не могло.
На самом деле, возможно было и даже как. Возможно напечатать в огромных количествах все, что угодно. Но вызвать интерес у подростка к прочитанному, заставить его брать книги, журналы и газеты, где это все публикуется, — это маловероятно. Однако произведения Гайдара были прочитаны с огромным энтузиазмом — в 1940 году группа парней из рабочего поселка Косино под Москвой пришла в редакцию газеты «Пионерская правда», где по главам публиковалась повесть «Тимур и его команда», с требованием продолжения чтения.
Такой невероятной популярностью Гайдара объясняется его способностью общаться на специфическом языке, который привлекает подростков. Сам Гайдар подчеркивал, что его лучшие читатели — десяти-пятнадцатилетние подростки. Он любил этого читателя и уверял, что понимает его, так как недавно сам был таким же подростком. Но каким образом этот язык устроен, остается вопросом.
В данном тексте можно провести интересную аналогию. В период распада СССР, аналогичную популярность среди подростков имел Виктор Цой. Цой, по его собственным словам, восхищался писателями Василием Аксёновым и Михаилом Булгаковым. Но что с того? Лирический герой рок-звезды действует так же, как герои произведений Гайдара, и наоборот. Вспомним, как поступает Тимур, узнав, что его подруге Жене нужно быть в Москве прямо сейчас, но поезда уже не ходят, а сарай, где стоит дядин мотоцикл, заперт. Правильно — как в песне Цоя: «Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом».
Правда, Тимур использует топор, чтобы сломать замок, но суть остается неизменной. Сережа Щербачёв, главный герой книги «Судьба барабанщика», в финале повести слышит голос, который призывает его не сдаваться:
«Выпрямляйся, барабанщик! Выпрямляйся, пока не поздно! Встань и не гнись! Пришла пора!» Тот же голос звучит и в песне Цоя: «Через день будет поздно, через час будет поздно, через миг будет уже не встать…»
Еще у Цоя есть песня со словами: «Мы идём, мы сильны и бодры. В замёрзших руках ломаются спички, от которых зажгутся костры». Она называется «Попробуй спеть вместе со мной». Можно быть уверенным, что герой повести «Военная тайна» Владик Дашевский, мечтавший о кострах мировой революции, обязательно откликнулся бы на этот призыв:
«Во время восстания бросились бы все мы к городу, грохнули бы бомбами в полицию, в белогвардейский штаб, в ворота тюрьмы, во дворцы к генералам, к губернаторам. Смелее, товарищи!»
Продолжение возможно до бесконечности. Однако, ясно одно: как для Гайдара, так и для Цоя, основной идеей является романтизация и превозношение справедливости, собственного достоинства и непосредственных действий. Подростку всегда кажется, что его обижают несправедливо, его достоинство ущемляют, а прямое действие может повлечь за собой наказание. И вот тут появляется взрослый авторитетный человек, выступающий с высокой трибуны, и заявляет:
«Сражайся с этим! Это возможно!».
И, естественно, результат неизбежен — феноменальная популярность.
Однако есть значительное отличие. Герой Цоя желает всего перечисленного, прежде всего, для себя. А герои Гайдара? Тимур угоняет мотоцикл, чтобы дочь красного командира успела проститься с отцом. Барабанщик Серёжа мог бы спрятаться, но встаёт, чтобы стрелять в настоящих и опасных врагов своей страны — шпиона и бандита. А у Владика Дашевского в польском застенке томится старшая сестра…
Гайдар с абсолютной уверенностью знал, что его стране предстоит огромная и ужасная война. Ещё в 1929 году, работая над своей первой литературной автобиографией, он написал:
«Тот год и тот день, когда напряженное молчание тысячеверстной западной границы разорвет первый выстрел вражеских батарей… этот год, и день, и час еще не отмечены черной обводкой ни в одном из календарей мира. Но этот год настанет, день наступит и час придет».
Именно поэтому он считает себя «в настоящей службе». Именно поэтому он пишет «боевые книги», о которых Владислав Крапивин, ушедший от нас в 2020 году, другой детский классик, высказался так:
«Возможно, я сейчас выскажу слишком смелое заявление. Но я глубоко уверен — если бы у нас в стране в 30-е и в начале 40-х не было такой детской литературы, мы бы проиграли войну».
Те самые «отличные читатели в возрасте от десяти до пятнадцати лет» к 1941 году уже стали взрослыми. И они выросли на произведениях Гайдара. Некоторым даже посчастливилось лично общаться с любимым писателем. Так, в 1940 году одна девятиклассница из Москвы задала Гайдару вопрос:
«Аркадий Петрович! Что такое счастье? Но пожалуйста, не отвечайте мне, как Чук и Гек: счастье, мол, каждый понимает по-своему. Ведь у людей есть одно большое, настоящее, общее счастье, не так ли?»
Гайдар ответил: «Да, конечно, такое счастье существует. Ради него живут и умирают настоящие люди».
Эта девятиклассница звалась Зоя. Фамилия ее — Космодемьянская. Как она поняла книги Гайдара и чему они ее научили, знают все в нашей стране. Но не забывайте, что эти же книги читали и ребята из «Молодой гвардии», и молодые бойцы дивизии Панфилова, и те воины, которые, скромно решив не подписывать своих имен под граффити на стенах взятого в мае 1945 года Рейхстага, написали:
«Гайдара нет — тимуровцы в Берлине!».
