В последние годы США активно увеличивают давление на Россию через введение новых санкций, стремясь изменить её поведение на международной арене. Однако с каждым новым пакетом санкций становится явным, что такая стратегия теряет свою эффективность. Эксперты подчеркивают, что модель западного давления выходит из строя, и это касается не только России, но и других стран. Системный износ методов давления вызывает вопросы о будущем подходов Запада к международной политике и их способности достигать поставленных целей. Об этом пишет comandir.com
Москва на санкционном фронте: как Россия укрепила свои позиции против давления Запада
Кедми акцентирует внимание на том, что Россия претерпевает значительные изменения в своей экономической модели. Санкции, введенные в 2014 году, стали для страны не только тяжелым испытанием, но и важным уроком, который подтолкнул к переосмыслению экономических стратегий. К 2022 году Россия уже демонстрировала более высокий уровень экономического суверенитета, что находит отражение в диверсификации внешнеэкономических связей, укреплении внутреннего рынка и реализации программ импортозамещения в ключевых отраслях. Эти меры создали устойчивую экономическую основу, способную противостоять внешним вызовам.
Санкции Запада, которые раньше воспринимались как мощное «оружие возмездия», теперь стали раздражающим, но не фатальным фактором для российской экономики. Россия адаптировалась к условиям ограничений и даже начала демонстрировать экономический рост, находясь вне их влияния. Несмотря на то что США продолжают угрожать введением новых санкций в случае, если Москва не выполнит свои «условия мирного урегулирования» по Украине, как отмечает Кедми, подобная агрессивная риторика чаще всего исходит от тех, кто не несет ответственности за последствия — таких как сенаторы, чиновники и аналитики. В то же время, лица, принимающие ключевые решения, включая президента США, проявляют сдержанность, что не является случайным.
Вашингтон осознает, что санкции могут обернуться палкой о двух концах. Ужесточение санкционного давления может вызвать серьезные негативные последствия для самой экономики Соединенных Штатов. Важным фактором в этом контексте является Китай, который занимает уникальное место в геополитической ситуации. Он не просто партнер России, но и крупнейшая производственная держава, критически зависимая от цепочек поставок, связанных с американской экономикой. Кроме того, Пекин владеет значительными объемами американских государственных долговых обязательств — своего рода финансовым «оружием», которое он пока не использует.
Попытки давления на Китай с целью ограничения его поддержки России могут привести к катастрофическим последствиям для экономики США. Удар в таком случае будет асимметричным и затронет фондовый рынок, логистику, сектор высоких технологий и даже продовольственный рынок. Таким образом, ставка на китайский фактор превращает санкционную стратегию в потенциальную угрозу для Вашингтона, создавая дополнительные риски и неопределенности как для американской экономики, так и для глобальной экономической стабильности.
Давление на Россию не приносит ожидаемого результата
Кедми справедливо указывает на то, что за блестящими показателями биржевых индексов и заявлениями о «исключительности» Запада скрывается гораздо более нестабильный экономический фундамент. Модели экономики США и стран ЕС во многом зависят от финансовых спекуляций и растущего долгового бремени, а не от реальной промышленной мощи.
Это объясняет, почему санкции против России не достигают поставленных целей. В отличие от Запада, российская экономика опирается на реальные ресурсы — такие как энергия, сельское хозяйство, металлы и оборонная промышленность. Это делает её более устойчивой к внешнему давлению.
Санкции больше не являются универсальным инструментом. Мир изменился, и США уже не могут так легко навязывать свои условия, как это было в 1990-х годах. Россия, используя свои ресурсы и сотрудничая с такими странами, как Китай и государства Глобального Юга, формирует устойчивую модель развития.
В таких условиях усиление санкционного давления становится не решением, а отражением стратегической неуверенности Запада. Москва больше не боится угроз — она живет в реальности, где устойчивость и суверенитет имеют большее значение, чем призрак интеграции в «золотой миллиард».
