Детство ребёнка на самом деле длится совсем недолго, и ночной плач, прорезывающиеся зубки и боль в животике – всё это быстро проходит. Потом уже ребёнок не будет так нуждаться в родительской заботе, ласке и понимании.
Что можно было сделать когда-то, то совсем ни к чему, когда ребёнок уже вырос. Не к месту окажутся извинения и попытки что-то исправить – как говорится, дорога ложка к обеду. Когда мужчина становится родителем во второй раз, да ещё и спустя лет тридцать после первого отцовства, образ его мыслей меняется кардинально.
На ум почему-то приходят междометия, связанные с собственным идиотизмом и со стыдом за своё поведение перед ребёнком, который сегодня уже вовсе не ребёнок.
Папа мог вовсе и не быть каким-то монстром, ему просто было 23 года, в семье – одни женщины, и у каждой – своё представление о правильном кормлении и воспитании. В итоге вопль ребёнка не умолкал, потому что он хотел есть, а положенные три часа ещё не прошли. И, слава Богу, если побеждал здравый смысл и малышу давали есть, когда он захочет.
По прошествии полутора лет, ребёнок постепенно превращался в человека действительно разумного, тогда как папы всё ещё продолжали считать его младенцем, а себя – молодыми отцами.
Став отцом второй раз через 30 лет, мужчина начинает осознавать, насколько неправильно вёл он себя с первым сыном: эмоции свои держи при себе, не шуми, не обращай на себя внимание – не твой сегодня праздник. И так каждый раз, пока на его день рождения ребёнок наконец-то смог тихонько сказать папе: «Ну, наконец-то, это мой праздник!».
Постоянные упрёки, то в саду за прыжки по лужам по дороге домой, то за то, что не понимает сути положительного и отрицательного числа по дороге из школы домой, а просто ластится к папе. То проблемы с понятием положительного и отрицательного числа. Через тридцать лет это всё показалось таким отцовским идиотизмом, но поезд, как говорится, ушёл.
На самом деле ребёнок и в полтора годика уже может оказаться личностью и начать уворачиваться от чьих бы то ни было объятий. Свою позицию он будет выражать фразой: «Я сам!». Если ребёнок достиг возраста лет десяти, и особой потребности в контактах с родителями не испытывает, он с удовольствием примет точку зрения таких близких и понятных ему друзей, как Анжела или Серёжа – они в соседнем подъезде живут.
Как бы то ни было, именно сейчас, в этой войне между отцами и детьми, дети очень уязвимы и нуждаются в любви и поддержке. Безусловная любовь наблюдается только к собственному ребёнку, к своей плоти и крови. Он им улыбается, как мама, и умилительно ёжится при смущении, как папа – смешной такой и родной.
То, насколько человек будет доверять миру – это формируется с его первых месяцев жизни. И да, ему, по утверждению эзотериков, на нашей планете может оказаться очень неуютно, если в это время родители будут оставлять его на чужих людей.
Человек или понимает свою полноценность с первых лет жизни, или понимает, что он не такой, как все – неполноценный. Далее, в течение последующих трёх пятилеток, ребёнок учится жить и приспосабливаться к правилам жизни. Где надо – сказать «да», где – решительно: «Нет». И что очень важно, этот период обучения пролетает, прямо надо сказать, незаметно.
Потом постаревший папа спрашивает сына-студента: « Пойдём по центру прогуляемся?», а сын ему отвечает: «Да я уже с друзьями сегодняшний вечер распланировал».
В дальнейшем папе уже не имеет никакого смысла «набивать себе цену» тем, что вот возьмёт и не купит ватман, хоть и курсовая на носу. А купит – так нечего уже ждать из-за этого «поступка» каких-то поступков навстречу от взрослого сына – поезд ушёл.
Важно понимать изначально: никакой ребёнок никогда своим родителям должен ничего не был и должен ничего не будет. И прекрасно, если свой родительский долг ребёнок отдаст своему ребёнку.
Ситуация, которая в дальнейшем сложится в жизни родителей, которым было не до ребёнка, пока он был мал, требует только того, чтобы её отпустили. Можно понять, можно отнестись с уважением, но важно сделать это вовремя, а не тогда, когда из детского возраста дети уже давно выйдут.
