У вольных казаков на самом деле правила жизни в станице были достаточно строгими. Их нарушение обязательно влекло за собой наказание, и зачастую оно бывало далеко не шуточным. Оно было настолько суровым, насколько тяжким был проступок. Кто-то мог и навсегда лишиться звания казака.
Украл – останешься без глаз, будешь насмерть забит или утоплен
Самосуд у донских казаков существовал вплоть до начала XX столетия. На такую меру они пошли из-за несправедливости, которую позволяли себе мировые судьи. То улик недостаточно, то на подкуп позарились – и всё, дело закрыто, и ни скот, ни коня, ни какое-либо другое украденное имущество, казаку никто возвращать не собирается.
Устраивали казаки самосуд и по другой причине – слишком уж процветало в те времена и воровство, и конокрадство. Воры объединялись целыми артелями, и, как правило, это были всё люди иногородние. Замечался, хотя и реже, такой же грех за чужаками, которые вошли в семью казака новым родственником – зятем, к примеру. У этих в пособниках могли быть и жена, и сват, отец.
Когда в семье голод и нет денег, казаки из бедноты шли на сговор с вором, лишь бы у них появились деньги или хотя бы хлеб. За это они оказывали вору посильную помощь – говорили, в какое время лучше украсть, описывали план дома, учили, как быстро открыть те или иные ворота и т.д.
Если попадался вор-одиночка, его могли просто избить – с помощью кулаков, палок или кнутов. Но если попадался вор профессиональный, а тем более – конокрад, его били до увечий. Могли забить до смерти, могли глаза выколоть, или просто – камень на шею, и в воду. И такие меры жестокими не считались, потому что казаку без лошади – никак.
Если у казака увели его строевого коня, он вынужден был продать корову, а значит, его семью ждал лютый голод. Власти делали вид, что о самосуде ничего не знают.
Бытовой конфликт – не шутка, до него лучше было не доводить
Такие понятия, как «напой» и «обдирание» — это тоже один из пунктов казачьего свода законов. Если бытовой конфликт уладить полюбовно не получалось, виновнику приходилось угощать (водкой, как правило), но тогда уже не только того, перед кем виноват, а весь сход.
Попойка шла так долго, насколько это соответствовало степени вины. И, как правило, для ответчика это было наказание серьёзное. Чтобы покрыть расходы на «напой», он и имущество мог заложить и даже собственные вещи продать. Но тогда это уже именовалось «обдиранием». Например, если виновный никак не отдаёт долг, к нему могли наведаться казаки и снять забор и ворота – считай, расплатился.
Воров и прелюбодеев с позором водили по улицам
Тяжёлым, в моральном смысле, было у казаков наказание, связанное с публичным посрамлением. Мелкие воришки должны были пройти по станице со связанными руками и с украденным на шее.
Прелюбодеи ходили по станице со связанными друг к другу руками. Строже всех с такими нарушителями казачьего закона обходились станице Пятиизбянской. Там связыванием дело не заканчивалось: мужчину по хутору водили со спущенными портками, а женщину рядом с ним – с задранной юбкой. Причём время года на такое наказание никак не влияло: хоть жара, хоть лютая стужа.
Провинившихся водили по всем улочкам, чтобы каждому неповадно было. И не просто водили, а ещё и кнутом секли, да громко стучали по вёдрам, чтобы никто из станичников зрелища не пропустил.
Вредных и порочных изгоняли из казаков
По закону донских казаков изгнание – это была высшая мера наказания. Официальное законодательство также предусматривает самых неисправимых преступников ссылать на сибирские просторы. Того же правила придерживались и вольные казаки – им «вредные люди» в станице были без надобности, иначе пришлось бы постоянно беспокоиться и за семью, и за имущество.
